В прошлый раз мы прервали рассказ на описании мероприятий по сбору подписей за восстановление греческого языка в школах.

В течение трех дней мы собрали более 8 тысяч подписей, которые сразу же, вместе с сопроводительным письмом-воззванием, вывезли в Сочи и заказным с уведомлением письмом отправили в комиссию по подготовке XXVI съезда КПСС.

Через пару недель нас пригласили к Министру Просвещения Абхазской АССР Тамаре Ивановне Когония, здесь же нас ожидала замминистра Татьяна Андреевна Рогачева, колоритнейший государственный деятель, компетентнейшая, обаятельный человек и, как сразу же выяснилось, филэллин высокой пробы.

С греческой стороны нас было пятеро: Ефстафий Георгиевич Анастасиади, Теофил Георгиевич Поповиди, Василий Никополиди, Константин Папандопуло и автор этих строк. Затем сразу же мы переместились в Президиум Верховного Совета Абхазии, где на уровне Председателя Президиума было принято решение о командировке Рогачевой Т.А., Поповиди Т.Г. и Политидис Х.Г. в качестве делегации Верховного Совета Абхазии в столицу Узбекистана, Ташкент, для изучения накопленного там живого опыта преподавания греческого языка для детей греческих политэмигрантов.

Июльская ташкентская жара для выходцев из влажных субтропиков вначале показалась нам нестерпимым пеклом, хотя через день-полтора мы почти адаптировались.

Срок командировки — 9-10 дней. Нашим протеже в качестве хозяина с первых ташкентских минут стал Замминистра Просвещения Узбекистана Джура Ганиевич Юлдашев — почти 2-х метровый гигант, добрейший, по-восточному исключительно гостеприимный, хлебосольный. Он также оказался эллинофилом, так как, по его словам, вырос в греческом районе Ташкента.

Было очень интересно наблюдать слова и дела двух эллинофилов, двух замминистров, одна из Абхазии, другой из Узбекистана. Оба, не сговариваясь, нацелились на то, чтобы создать общую докладную записку, которая санкционировала бы целесообразность введения преподавания греческого языка в школах страны.

С первых минут общения Теофил Георгиевич сдружился с Джулой Ганиевичем, они перешли на «ты», будто знали друг друга годы.

Мы каждый день по утвержденному графику посещали школы, учителей греческого языка, институт усовершенствования учителей, школы по изучению крымско-татарского и таджикского языков.

Ежедневно после посещения очередного объекта на лоне природы, на берегу журчащего канала, арыка или речушки раскрывался достархан (застолье за низким столиком, почти полулежа на подушках), мы вкушали великолепный плов, каждый раз по вкусу чуть непохожий на предыдущий, со своей изюминкой. Джура Ганиевич объяснял, что каждый район, махаля, отличается особенностью приготовления блюд национальной кухни.

Разумеется, дегустируя прелести узбекской кухни, которые запивали отличным местным коньяком, мы говорили на разные темы. Через день-два

Теофил Георгиевич (он всю жизнь прекрасно готовил блюда понтийской кухни) в шутливой манере заявил: «Дорогой Джура Ганиевич, узбеки, будучи тюркской нацией, изначально в этой связи являлись кочевым народом и их блюда были на уровне мясо-молочного однообразия, поэтому множество блюд своей нынешней кухни должны были перенять от окружающих оседлых народов. Поскольку город Самарканд тысячелетия тому назад был основан эллинами под именем Мараканда, поэтому то, что мы сейчас едим, Ваши предки, наверное, переняли у наших предков, плов по-гречески называется «пилав». Джура немедленно с этим согласился, и мы долго шутили на предмет историко-кулинарных изысков нашего Теофила.

Однако Джура Ганиевич почему-то всячески оттягивал наше стремление посетить Ташкентский Горком компартии Греции... Наконец, визит состоялся, Джура Ганиевич деликатно, сославшись на необходимость быть в ЦК КП Узбекистана, отправил нас со своим водителем.

Великолепное 3-этажное здание, обложенное снаружи и изнутри мрамором, встретило нас оглушительной тишиной (несмотря на наличие полутора десятка мужчин и нескольких женщин), сухим безразличием, молчаливостью «собеседников» — говорил только 1-й секретарь (фамилию я не запомнил). Дабы внести оживление, мы посетовали на изнуряющую жару, на что «партайгеноссе» жестко заявил — «нам наоборот необходимо, чтоб жара выше 45 градусов продержалась еще три недели, только в этом случае белое золото республики, хлопок, достигнет товарной кондиции».

На попытку перевести разговор на причину нашего визита, он заявил, что, по его мнению, следуя идеологии пролетарского интернационализма, нет необходимости обучать наших детей греческому языку, что своих детей они обучают языку для того, чтобы они стали агитаторами по разрушению капитализма, после их переезда в Грецию и что мы должны быть благодарными Великому Советскому Союзу, который разрешает Вам жить здесь.

Осатанев от изумления, я спросил, а кого благодарить за то, что мы более 3 тыс. лет являемся причерноморской греческой нацией — понтийцами, и чем мы хуже узбеков и представителей других социалистических наций, которые на законных основаниях учат свои родные языки, не подрывая основ интернационализма, он промолчал. Обескураженная Татьяна Андреевна выражая крайнее недоумение, сказала, что ожидала основную помощь и поддержку для греков Абхазии и всего Советского Союза получить от греческих коммунистов и далее заявила: «Как член КПСС и Замминистра Правительства Абхазии, я категорически не согласна с Вашей позицией», после чего наступила едва заметная оттепель, на столе появилась холодная вода.

Побагровевший от возмущения Теофил Георгиевич заявил им сурово по-гречески, что с ним случалось крайне редко, — эта женщина в десять раз более гречанка, чем Вы все скопом вместе, что узбеки, которые почти неделю нас тепло принимают, тоже ведут себя как самые близкие люди, Вы же, «να με συγχωράτε είσαστε εχθροί». Даже кофе не предложили.

Поездка выявила, что учебники, которыми пользовались в Ташкентских школах для обучения детей политэмигрантов греческому языку, идеологически и тематически не соответствовали для обучения советских детей, так как их философия была направлена на борьбу с капитализмом в конкретной балканской стране.

Докладная с отчетом о результатах командировки после недолгого обсуждения в Минпросе и в Президиуме Верховного Совета Абхазии, была отправлена в Москву. Прошло чуть больше месяца, нас срочно вызвала в МинПрос Татьяна Андреевна Рогачева, сообщив, что из Москвы прибыла комиссия в составе завотделом школьного образования Министерства Просвещения СССР Виктора Васильевича Горелова, завотделом МинПроса РСФСР по фамилии Сафронова и главного специалиста греческого языка, ведущего педагога МГИМО (Институт Международных Отношений), профессора, впоследствии академика Марины Львовны Рытовой.

Суровый, но как потом выяснилось чудесный человек, уроженец Крыма – Виктор Васильевич суховато заявил:

«Для введения преподавания греческого языка здесь и в целом везде, где проживают греки и пожелают этого, необходимо стопроцентное наличие трех составляющих — ученики, учебники греческого языка и учителя».

Поскольку я знал, что 12% контингента школьников столицы Абхазии составляли греческие ребята, я твердо заявил, что тысячи детей, и не только из числа греков, мечтают изучать язык эллинов.

Вопрос учебников, на наш взгляд, также был решаемым. Ведь мы, по меньшей мере, на протяжении полутора десятка лет вели постоянную борьбу в этом направлении, и, разумеется, в среде интеллигенции благословенной Грузии нашлись эллинофилы, один из которых — господин Каухчишвили, создал такой учебник для первого года обучения, который мы имели в единственном экземпляре.

В последующие несколько дней было принято решение, чтоб все учебники вплоть до выпускного класса будет создавать М.Л. Рытова.

Касательно третьего, основного пункта, я, блефуя, заявил, что в регионе со времен 1937-1939 гг. — времени ликвидации греческих школ и педагогического техникума — сохранились учителя, вот один из них, указав на Теофила Георгиевича, заявил я, после чего он немедленно вступил в беседу, обратившись к Рытовой на эллинском и, умилительно перескакивая на русский язык, благодаря природному обаянию не только убедил членов высокой Комиссии, но в очередной раз, буквально на глазах через несколько минут стал для них если не другом, то близким приятелем.

Так было неоднократно и, оглядываясь назад, анализируя прошедшие события, можно твердо заявить, что секрет его феномена «покорения» любого собеседника, колеблющегося и даже недруга, заключался в его искренней благожелательности, честности помыслов, о чем глаголили лучистые глаза, открытая улыбка и необыкновенной теплоты тембр голоса...

Предвосхищая вопросы, могущие возникнуть у читателя: «Как это просто у Вас все получилось — организовались в группу, собрали несколько тысяч подписей, отправили куда надо, далее все получилось, как по щучьему веленью?», отвечаю, что почти два предшествующих десятилетия практически все греки Абхазии, глядя на своих друзей и соседей иных национальностей задавали вопрос не только себе, но повсюду всем окружающим — чем мы хуже русских, абхазов, грузин, армян, у которых были свои национальные школы, почему у них есть право выбора для своих детей, а у нас нет.

(Кстати, в последующие годы многие сухумцы иных национальностей, в том числе евреи — грузинские, горские и европейские, отдавали своих детей в те русские школы, где в качестве иностранного изучался греческий язык. Разумеется, лучшим педагогом, которого обожали дети, стал Теофил Георгиевич)

В этой связи из Абхазии буквально сыпался шквал заявлений отдельных граждан, небольших групп и всеобщих обращений, как в комиссии по подготовке очередных съездов КПСС, так и в ЦК КПСС.

Из воспоминаний М.Л. Рытовой: «В 1980 г. я была приглашена в ЦК КПСС, где мне поручили очень ответственное задание — оказать помощь этническим грекам, компактно проживающим на территории Грузии в изучении родного языка. В адрес высших руководителей партии и государства накануне 26 съезда КПСС поступило гневное письмо от греческих матерей Сухума (Абхазии), в коем они заявили, что если их дети не получат право изучать свой родной язык, то они их в школу не пустят».

Как нам впоследствии сообщила М.Л. Рытова, нам просто повезло, поскольку последнее обращение с подписями волею судьбы попало прямо на стол Юрия Владимировича Андропова, который, очевидно, наложил положительную резолюцию, после чего все так быстро закрутилось.

Передает - greece-portal.ru